[Tenevik]

На илистом дне мягко и покойно. Сонно колышутся водоросли, изредка пуская тонкие цепочки воздушных пузырьков туда, где последние лучи солнца слабо пробиваются сквозь толщу воды...

Вдруг и этот последний печальный свет закрыла тень, плеснуло по воде весло.
- Герасим вернулся. Совесть заела. - подумала она

...

и всей душой, сбросив камень, устремилась вверх.
Чьи-то мягкие серые лапки подхватили, помогли перевалиться через борт в лодку.
- Не Герасим, - удивилась она, переводя взгляд с хлопочущих над ней зайцев на старика с веслом: - Мазай, что ли?...

Но слишком уж суровым и насупленным был старик, да и лица зайцев невеселы. Смутная догадка мелькнула у нее.
И превратилась в уверенность, когда оглядевшись она приметила в лодке и иных пассажиров: поперек скамейки ( Называется - банка , - вспомнилось ей зачем-то) лежал, свесив голенастые синие лапы в коньках, какой-то петушок в мокрых слипшихся перьях, на корме задумчиво выжимала волосы какая-то молодая барынька в прозрачных ( Тьфу, срам какой! ) шальварах, смутно виднелись и другие разные.

Ну, что ж, пусть так , - смирилась она, устраиваясь на носу поудобнее, - в конце концов, всюду жить можно...
Смеркалось. Поплыли туманы над рекой.
Боги, боги мои! - думала она, глядя за борт: - Как грустна вечерняя... эээ... вода! Как там дальше-то?.. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал...

Громкий всплеск прервал ее мысли. С обрыва шлепнулся в воду ежик, перевернулся на спину и поплыл, покачиваясь, вдоль борта. Вскочив, она хотела втащить его в лодку, но поймала взгляд старика: Не время ему еще , - покачал он головой, и ёжик поплыл дальше, теряясь в молочном тумане, а она снова улеглась, задремывая.

Зайцы запели тоненькими убаюкивающими голосками:

Солнышко скрылось за речкою быстрою,
Кто-то там тихо поёт,
А между тиною, тиной зеленой
Девичье тело плывет.
Девичье тело плывет, чуть качается,
Мертвые смотрят глаза,
Белые ручки за камни цепляются,
Ветки вплелись в волоса...

Откуда-то высунулась вдруг чудовищная трехголовая собака, дохнула жарко, сказала нечеловеческим голосом: Со мной теперь будешь служить! - и захохотала во все три глотки...

- Уфф! И помстится же такое! - вскочила, стряхивая сонную одурь, Каштанка. - Определенно нельзя было столько лопать на ночь!.. - и опять повалилась в свежие стружки.

Повозилась, зарываясь в них, и вскоре сон вновь навалился на нее, закружил, теперь потащил куда-то в темный дальний угол заброшенного сада, на самый край черного бездонного колодца, откуда тянет ужасом неминучей смерти. Жу-у-у-чка-а-а! - слышит она слабенький крик из этой бездны и, не в силах проснуться, повизгивает и плачет крупными слезами, до того жалко ей Тёму...
(с)
___
...